Новости

Экзамен по литературе: что можно и что нельзя на нём проверить?

Школа учит детей многому, но в итоговый контроль попадает лишь малая часть из того, что даётся на уроках. Итоговый контроль – это узкие рамки. Каковы в данном случае ограничители? Что проверяется на экзамене по литературе, а что нет? Рассматривая единый госэкзамен по литературе, Елена Зинина, учёный секретарь Федерального института педагогических измерений, формулирует тезисы, которые дают представление о том, что возможно изменить в перспективе в этой форме контроля.

Не проверяем, но подразумеваем

Надо сказать, некоторые вещи мы проверяем, но делаем это не напрямую. Мы не проверяем, например, как ребёнок умеет составлять планы, хотя это как требование к результату записано во всех наших нормативных документах. Не проверяем, как он умеет составлять конспекты, но эти навыки подразумеваются, если говорить о композиции сочинения или структуре развёрнутого ответа. Если ребёнок имеет этот навык, то свой ответ он строит правильно. Мы не проверяем умение писать рецензии. Есть разного рода предложения, как бы нам и это проверить. Одно из предложений – давать детям заведомо бездарный художественный текст, небольшой по объёму, и пусть дети скажут, чем предложенный текст или стихотворение нехороши. Но пока это из области фантазий. Впрочем, навык рецензирования в некоторой степени реализуется при написании сочинений: отдельные темы предполагают выражение ребёнком своей личной позиции, оценки. Умение ребёнка сочинять тексты, подобные художественным, тоже не проверяется на экзамене. Безусловно, мы отличаем художественные произведения от муляжа, и дети всё-таки не способны, за очень редким исключением, создавать то, что можно назвать художественным творением. Более того, совершенно невозможно представить в таком случае критерии оценки. Есть некий общественный договор, что мы проверяем литературоведческую составляющую, а не творческую – творческий потенциал дети имеют возможность продемонстрировать в соответствующих профильных вузах. Можно дальше перечислить ещё многое. Например, хорошо бы дать иллюстрации и посмотреть, как дети их комментируют, как эти иллюстрации в их сознании соотносятся с художественным текстом. В биологии, например, есть картинки, в географии есть карта, а у нас на экзамене иллюстративного материала нет. Но в целом эти потери не страшны, потому что проверяется на экзамене очень многое, в том числе и метапредметное умение делать выбор. Выбор – это решение, которое не всегда легко даётся. Если добавить к нынешнему экзамену, например, ещё два задания на выбор – такие мнения высказывались, – то появляется другой ограничитель – время экзамена. А если увеличивать время экзамена (периодически мы получаем письма с просьбой об этом), то по СанПиНу надо делать полноценный перерыв. Мы всегда взвешиваем, что мы теряем и что приобретаем в ходе тех или иных изменений. Здесь, кажется, мы потеряем больше.

Относится ли «Евгений Онегин» к современной литературе?

К сожалению, экзамен по литературе не предполагает проверку грамотности. Будет ли ситуация меняться – не знаю. Как говорят эксперты, они безграмотную работу пытаются наказать каким-то другим способом, с помощью других критериев. Правильно или неправильно – оставим это на совести экспертов. Что ещё? Мне жалко, что этого нет, но представить, что мы это можем проверять, мне пока трудно, – я говорю о стыке литературы с историей. Есть, конечно, историко-литературный процесс, есть какое-то представление о том, как шла эволюция методов, направлений, но не более… И остаётся вопрос, что делать с современной литературой. Понятие современной литературы нормативно совершенно не определено. Для кого-то Шолохов вполне современный, т.к. это XX век, а некоторые пишут про «Евгения Онегина», прославляя вечную современность русской классики. За Онегина, впрочем, эксперты карают, а вот Шолохова пропускают. Более того, формулировка некоторых вопросов позволяет ребёнку в принципе привлекать всё, что он прочитал. Например, нам на форум поступило письмо от возмущённых родителей: «Мой ребёнок привлёк произведение, которое его папа написал, дома оно лежит в виде рукописи. А где сказано, что произведения должны быть опубликованными?». Или вопрос от проверяющих экспертов: «Что делать, мы не можем найти привлечённое произведение, его нет ни в библиотеке, ни в Интернете?». Иной раз, знаете, ребёнку легче не читать, а придумать что-то, стихотворение сочинить, особенно если он человек творческий… Приложите, пишут нам, список современных произведений, на которые дети имеют право опираться. Мы не делаем этого. Потому что это чревато проявлением авторских амбиций. Представьте, что будет, если одного современного автора включить в этот список, а другого нет. И каковы будут критерии включения? Проблемы с современной литературой, безусловно, есть, но и совсем игнорировать литературу XXI века тоже нельзя, ведь мы почти прожили уже первую четверть этого столетия.

Какие ещё есть сложности? В чём, в частности, проблема цитирования?

ЕГЭ демонстрирует некоторую проблему с зарубежной литературой – очевиден крен в сторону отечественных произведений. Мы не проверяем знание литературной критики. Конечно, что-то проскальзывает иногда про «энциклопедию русской жизни» Белинского, но до конца идти в эту сторону мы по целому ряду причин побаиваемся. Мы не проверяем дефиниции и способности ребёнка заучить точные определения терминов, тем более, что в разных словарях эти определения сформулированы по-разному. В большей степени формулировки в заданиях – это «найди понятие», что подразумевает знание некоего общего смыслового контура. Мы не проверяем биографические сведения об авторах и не требуем знания и чтения произведений наизусть. При этом, правда, возникает проблема цитирования, потому что никто не требует цитировать, но всё-таки опора на текст это подразумевает. А дети боятся цитировать, потому что они боятся фактических ошибок, опасаются, что эксперт даже незначительную ошибку в цитате уловит и на 100 баллов работу не оценит. Ещё одна проблема связана с ограничениями по содержанию текста, который попадает в контрольно-измерительные материалы. Наши классические тексты в ряде случаев не могут быть представлены в них: например, если в текстах изобилие диалектизмов (это Солженицын, Шолохов) или всякие ужасы, кровь. При всей любви, скажем, к «Преступлению и наказанию» Достоевского, там есть страшные моменты.

Где границы интерпретации?

Литература – единственный предмет, где экзаменационные вопросы не предполагают эталонных ответов. Возможные интерпретации ребёнка иногда трудно представить. Реальный пример, который мы разбирали: ребёнок написал, что в стихотворении Окуджавы «Последний троллейбус» пассажиры – это ноты. Эксперт возмутился и не засчитал такой ответ, а дальше прикладывались мнения литературоведов, считавших это допустимой интерпретацией. В конце концов, ребёнку пошли навстречу. Но проблема очевидна: где ограничение в интерпретациях и возможных версиях ответа? Что считать допустимой, а что недопустимой интерпретацией? 

Письменно или устно?

Помимо уже упомянутых мной ограничений по времени, есть ограничения, обусловленные письменной формой экзамена. Несколько лет назад была идея проводить экзамен по литературе на компьютере, но пока эта идея не победила. И более актуальной мне представляется другая тема: а не сделать ли экзамен по литературе устным? Периодически эта идея высказывается высокими должностными лицами. Я убеждена, что в этом вопросе важна готовность всего и всех к такому шагу. Нужно тщательно проверить и взвесить все «за» и «против». Возможна ли комбинация из устной и письменной частей? Пока страна к такому шагу не готова, но очевидно, что идея эта в сознании некоторых людей вынашивается. Будет ли она воплощена в жизнь – мы увидим.