Новости

25.11.2020

Чудесный доктор. К 210‑летию Николая Ивановича Пирогова

«Мы знаем довольно, но мы желаем слабо; нас следует не столько учить, сколько возвысить и укрепить; нам нужен человек, пример которого увлекал бы нас, жизнь которого служила бы нам великим образцом; а другой такой жизни, какова жизнь Н.И. Пирогова, мы не знаем в России, да и  у других народов таких жизней немного».

К.Д. Ушинский

Николай Иванович Пирогов выбрал хирургию, потому что считал её наукой, основанной на самом глубоком медицинском знании – на анатомии.

Он достиг в этой науке высшего мастерства, граничащего с искусством: посмотреть на операции, проводимые Пироговым, собирались толпы зрителей, на его лекциях аудитории не вмещали всех желающих. В 21 год Пирогов получил учёную степень доктора медицины, в 25 лет занял профессорскую кафедру, затем были другие должности и звания, но выше, чем звание ВРАЧ – не было. Поэтому свой последний труд он назовёт «Дневник старого врача».

В течение 1847 года Пироговым было успешно выполнено 300 операций с применением только что открытого эфирного наркоза – из 690, проведённых по всей России.

Выдающийся врач, он первым применил крахмальную, а затем гипсовую повязку для «сберегающего лечения» при переломе конечностей.

Талантливый исследователь, считавший анатомию основой врачебного дела, Пирогов создал анатомические атласы, которые из-за их высочайшей точности до сих пор актуальны в медицине.

Основоположник военно-полевой хирургии, Пирогов работал в действующей армии на Кавказе, организовывал военно-полевые госпитали в Крымскую войну, консультировал и оперировал в военных госпиталях во время Русско-турецкой войны…

Имя Николая Ивановича Пирогова известно не только в России. О нём знает каждый профессиональный врач. Он делал открытия в строении человеческого тела так же, как путешественник открывает острова.

Характерно, что по окончании Московского университета Пирогов выбрал не теоретическую область, в которой мог применить свои уже тогда недюжинные знания: химию или фармакологию. Он выбрал хирургию. Анатомия как основа хирургии привлекла всё внимание начинающего хирурга. «Нет медицины без хирургии, и нет хирургии без анатомии», – считал Пирогов. Затем были годы обучения и работы в Дерпте, Германии, Франции, где наряду с теоретической подготовкой молодой учёный всё свободное время проводил в анатомическом театре, анализируя, препарируя, работая почти сутки напролёт. Его рабочий день длился по шестнадцать часов.

В 1837 году Пирогов по материалам своих многочисленных исследований и наблюдений создаёт книгу «Анналы хирургического отделения клиники Императорского университета в Дерпте». В ней заявлен нравственный принцип учёного и врача: открыто признаваться в своих ошибках, фиксировать их и делать достоянием других врачей, чтобы те могли избежать подобных. В книге он нередко пишет: «Я совершил крупную ошибку…», подробно описывая разнообразные сложные случаи диагностики и лечения.

В Медико-хирургической академии в Петербурге Пирогов работал с 1841 по 1854 год, возглавляя в то же время хирургическое отделение Второго военно-сухопутного госпиталя и техническую часть петербургского завода медицинских инструментов. Он делает операции, следит за санитарией и снабжением вверенного ему отделения, создаёт новые инструменты и совершенствует старые. И оперирует, проводит вскрытия, читает лекции, участвует в заседаниях «Ферейна» – «Пироговского врачебного кружка».

В 1846 году в Америке доктором Уорреном была произведена первая операция под эфирным наркозом. Это событие перевернуло представления о хирургии. До него операции на бодрствующем человеке приводили больных в ужас, и они предпочитали умереть, но не ложиться под скальпель. Российские врачи сразу же приняли метод на вооружение. И только вдумайтесь: один Пирогов в течение года провёл почти столько же операций, сколько все российские врачи вместе!

А ещё будут «Патологическая анатомия азиатской холеры», написанная по результатам десятков опасных для жизни врача вскрытий, проведённых в 1847-м холерном году. Будут анатомические атласы, которые до сих пор актуальны в медицине, составленные в том числе и по результатам работы хирурга по собственному новому методу «ледяной анатомии» («Иллюстрированная топографическая анатомия распилов, произведённых в трёх измерениях через замороженное человеческое тело», 1859).

До Пирогова врачи изучали «анатомию на платках». Для того чтобы объяснить студентам, где находится тот или иной орган, профессор прикладывал к одежде платок, протягивая его от точки до точки – вдоль изучаемого внутреннего органа. Когда врач оказывался перед необходимостью определить этот орган при операционном вмешательстве, он был зачастую беспомощен. Вскрытие умерших людей при обучении студентов не поощрялось. Пирогов сделал работу в анатомическом театре обязательным условием образования врача. Он хотел, чтобы врач представлял человека прозрачным, точно зная расположение всех внутренних органов. Для этого учёный составил анатомические атласы. Чего это ему стоило? Одиннадцать тысяч вскрытий – каким-то образом подсчитали исследователи. Благодаря трудам Пирогова, хирургия была признана наукой.

И ещё страницы биографии, равные целым томам. Пирогов работал в действующей армии на Кавказе, организовывал военно-полевые госпитали в Крымскую войну, консультировал и оперировал в военных госпиталях во время Русско-турецкой войны.

Для проведения масштабного исследования эфира в 1847 году Пирогов на полгода уезжает на кавказский театр военных действий, где ежедневно оперирует. Во время этой поездки он применил ещё одно своё открытие.

В первой половине XIX века сломанные рука или нога означали инвалидность, при сложном переломе их ампутировали. Врачи не знали, как устроить, чтобы кость срослась ровно и не доставляла человеку боли или неудобства. Пирогов начал применять крахмальные повязки, которые фиксировали место перелома и позволяли кости в относительном спокойствии срастись правильно. Позже для тех же целей он начал применять гипс: марлевыми повязками, пропитанными гипсом, он заматывал повреждённые руки и ноги. Благодаря такому простому (на взгляд из XXI века) изобретению тысячи раненых не становились инвалидами и возвращались к нормальной жизни.

И конечно же, необходимо вспомнить Крымскую войну, с потрясающей достоверностью описанную Л.Н. Толстым в «Севастопольских рассказах». В самых тяжёлых, порой невыносимых условиях полевых операционных Пирогов оперировал сотни раненых солдат и офицеров. Операционных и хирургов в войну не может быть достаточное количество, потому что убивать и калечить легче, чем лечить и возвращать к жизни. Пирогов распределил работу таким образом, что хирурги работали особыми бригадами по три человека, во много раз увеличивая пропускную способность госпиталей.

Ещё в петербургском госпитале Пирогов понял, что блестяще провести операцию – недостаточно. Инфекции уносили жизни успешно прооперированных больных. Ещё не были открыты средства борьбы с инфекциями, но, внимательно наблюдая, Пирогов сделал вывод, что заразных больных нужно размещать отдельно, что врачам необходимо тщательно мыть руки, содержать в чистоте инструменты и перевязочные средства. Эти знания он применял, организуя полевые госпитали в Крыму, когда эпидемия косила раненых, заполнявших лазареты и улицы Севастополя. Пирогов лично организовывал работу госпиталей. Он приказал разделить раненых на три категории, распределив их по разным помещениям в зависимости от «чистого» или гнойного типа ран. Это позволило не допустить повального заражения среди уже прооперированных людей.

Но была ещё одна серьёзная опасность для жизни раненых. Их было так много, что они лежали всюду: в госпиталях, в домах местных жителей и прямо на улице – на земле. За ними некому было ухаживать, некому подать воду и еду, и люди продолжали умирать: и те, кто уже был прооперирован, и те, кто ещё ждал помощи. Тогда бывший в Петербурге по делам Пирогов для помощи врачам и ухода за ранеными пригласил в Севастополь женщин. Они стали первыми в истории сёстрами милосердия. Их беззаветный труд спас жизни тысячам солдат и офицеров не только той далёкой войны.

В осаждённом Севастополе после целого дня операций, когда его помощники валились с ног, Пирогов следил за обеспечением госпиталей продовольствием и лекарствами, налаживал транспортировку раненых в тыл, решал хозяйственные вопросы. Отправка в тыл для большинства раненых равнялась приговору: доезжали лишь немногие. Люди умирали по дороге от холода, голода, жажды. Пирогов организовал по пути их следования работу специальных пунктов, на которых раненых кормили и перевязывали.

Вскоре после Крымской войны великий врач получил отставку из академии и был назначен попечителем сначала Одесского, а потом Киевского учебных округов. Жизненный опыт и убеждения, вопросы воспитания и образования, обдуманные Пироговым в поездках по округам, общении с преподавателями и учащимися, – всё было изложено в последней книге «чудесного доктора» «Вопросы жизни. Дневник старого врача, писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что может быть когда-нибудь прочтёт и кто другой», которую Пирогов писал до самой своей кончины. В ней раскрываются личность врача, педагога, мыслителя, излагаются его представления о воспитании и образовании, нравственности и вере: «…как бы ни была велика масса людей, следующих бессознательно данному обществом направлению, как бы мы все ни старались для собственного блага приспособлять свою самостоятельность к этому направлению, всегда останется ещё много таких из нас, которые сохранят довольно сознания, чтобы вникнуть в нравственный свой быт и задать себе вопросы: в чём состоит цель нашей жизни? Какое наше назначение? К чему мы призваны? Чего должны искать мы?»

Русский религиозный философ С.Л. Франк написал в 1932 году о «Вопросах жизни»: «Можно только пожалеть, как мало русское общество и прежде, и в особенности теперь, обращало внимание на эту замечательную философскую и религиозную исповедь одного из самых крупных и выдающихся русских умов второй половины XIX века». И уже в наши дни, после 200-летнего юбилея Николая Ивановича Пирогова, Русская Православная Церковь начала обсуждение вопроса о канонизации великого русского врача, причислении его к лику святых Русской земли.

Рассказ А.И. Куприна «Чудесный доктор», посвящённый Н.И. Пирогову, парадоксален. Прочитав его несколько раз, я не смогла найти цитату, для того чтобы использовать её в качестве эпиграфа и даже привести в тексте в качестве «ударного» тезиса. У Куприна нет реалистически выписанного портрета героя. Его характеристики импрессионистичны: «старик небольшого роста», голос «мягкий, ласковый, старческий», «умное серьёзное лицо с седыми баками», в «необыкновенном лице незнакомца было что-то до того спокойное и внушающее доверие», «пытливо и пристально», «юношеским движением», «что-то ласковое и убедительное, звучавшее в голосе», «старомодный, довольно поношенный сюртук», «быстро всунул свои ноги в калоши и надел пальто». Почему такие широкие, неуловимые словесные мазки: какие-то второстепенные калоши, сюртук, баки? Почему это «что-то»? И какой при этом получается верный, согласующийся с реальным обликом великого хирурга образ! Ласковое и внимательное отношение к людям, спокойствие и пытливость учёного, порывистость точных движений хирурга… Думаю, Куприну было нелегко найти простые слова для того, чтобы должным образом дать представление об этом скромном и гениальном человеке.

Как легко с гордостью мы можем сказать: «герой адмирал Ушаков». Но разве мы не нарушим какую-то сокровенность, сказав: «герой доктор Пирогов»? Он прежде всего человек, сложный, ошибающийся и никогда не боявшийся признать свои ошибки, идущий к цели и ставящий общую цель всегда выше собственного благополучия… И благодаря всему этому – человек, каким он должен быть. Абсолютно ничего героического – а за плечами целые армии спасённых людей… И всё-таки Пирогов стал героем русской жизни.

Лишь в конце рассказа «Чудесный доктор» Куприн дал волю высоким словам: «Просто чудо совершил этот святой человек. А мы нашего чудесного доктора только раз и видели с тех пор – это когда его перевозили мёртвого в его собственное имение Вишню. Да и то не его видели, потому что-то великое, мощное и святое, что жило и горело в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо».

Сегодня исполняется 210 лет со дня рождения Николая Ивановича Пирогова, главного героя рассказа А.И. Куприна «Чудесный доктор», одного из величайших людей России.

Автор: Елена Роженцева

Н.И. Пирогов о воспитании

1

Учителя не только те, кто, стоя на кафедре, читает лекции. Учителя – все наши предшественники. Мы учимся у наших предшественников. И не важно, соглашаемся с ними или спорим – учимся все равно.

2

– К чему вы готовите вашего сына? – кто-то спросил меня.

– Быть человеком, – отвечал я.

– Разве вы не знаете, – сказал спросивший, – что людей собственно нет на свете; это одно отвлечение, вовсе не нужное для нашего общества. Нам необходимы негоцианты, солдаты, механики, моряки, врачи, юристы, а не люди.

Правда это или нет?

Мы живем, как всем известно, в XIX веке, «по преимуществу» практическом. <…>

Зоологический человек, правда, еще существует с его двумя руками и держится ими крепко за существенность; но нравственный, вместе с другими старосветскими отвлечениями, как-то плохо принадлежит настоящему.

Впрочем, не будем несправедливы к настоящему. И в древности искали людей днём с фонарями; но всё-таки искали.

3

Я хорошо знаю, что исполинские успехи наук и художеств нашего столетия сделали специализм необходимой потребностью общества; но в то же время никогда не нуждались истинные специалисты так сильно в предварительном общечеловеческом образовании, как именно в наш век.

Односторонний специалист есть или грубый эмпирик, или уличный шарлатан.